Могучий Ференц Лист

22 октября 1811 года мир стал богаче на ещё одного гения: в этот день родился Ференц Лист. Он был одинаково великолепен и как пианист, и как композитор. Если перечислять в порядке приоритетности все выдающиеся способности музыканта, то на первое место стоит поставить его магический дар потрясать публику.

Современниками Листа были многие блистательные музыканты, например Клара Шуман и Феликс Мендельсон. Но Лист затмил их всех.

Сравнивать фортепианное искусство Листа с мастерством кого-то ещё — дело неблагодарное. Но параллели допустимы. Ощущение вечного праздника жизни было присуще и другому музыкальному богу — Моцарту.

Кстати, в детстве Лист практически повторил судьбу юного Вольфганга: папаша Ференца перевёз семью из Вены в Париж, где нещадно эксплуатировал на публике фортепианные таланты своего сына-вундеркинда. После смерти отца Ференц на несколько лет покинул сцену. Но отцовский деспотизм не убил в молодом человеке страсть к музицированию. Выдержав паузу, Лист на пороге двадцатилетия возвращается в высший свет. Бурная концертная и личная жизнь — разбитые рояли и порванные струны, знатные любовницы, внебрачные дети. Музыкант как будто идёт наперекор установке родителя. «Мой отец боялся, что женщины станут помыкать мной и испортят мне жизнь», — вспоминал Ференц Лист. Но вышло наоборот: женщины гонялись за музыкантом всю его жизнь, ломились на его выступления.

В десять с небольшим лет Лист пытается поступить в Парижскую консерваторию. Но его не принимают. Виной всему его не французское гражданство.

Великолепная музыкальная подготовка не вызывала сомнений: одним из учителей талантливого мальчика был Антонио Сальери. Он бесплатно занимался с венгерским самородком. Этот урок благородства Лист усвоит на всю жизнь. Став знаменитостью, Ференц Лист так же бескорыстно помогает многим коллегам, щедро осыпая их своим вниманием и восторженными рецензиями на творчество.

Среди протеже маэстро много русских композиторов. Лист не скрывает восторга от сочинений Бородина. Встреча молодого Глазунова и уже престарелого Листа оказывается судьбоносной, причём для обоих музыкантов: по инициативе Листа Первую симфонию Глазунова исполняют на фестивале в Веймаре, а благодарный Глазунов посвящает памяти Листа Вторую симфонию. Её финальные аккорды появились уже после смерти мэтра. Но в партитуре явно слышится Лист.

Впрочем, ни одна самая чудесная история с участием венгерского гения не может сравниться по красоте с его музыкой, такой близкой и хорошо понятной загадочной русской душе.