Обсуждаем законопроект «О культуре». Подведение первых итогов
- 28 января 2012
В соответствии с требованиями РАО, плеер не разрешает останавливать, перематывать или скачивать записи.
В программе «Overtime» Ольга Сирота подводит первые итоги обсуждения законопроекта «О культуре в Российской Федерации». Из достаточно большого количества мнений Ольга выбрала только несколько, наиболее принципиальных и наиболее конкретных.
Почему один из лучших оркестров нашей страны, Российский национальный, получает от государства поддержку в два раза меньше, чем другие коллективы? И как это связано с законопроектом «О культуре»? Здравствуйте, я — Ольга Сирота в программе «Overtime».
Мы продолжаем обсуждать законопроект «О культуре». Обсуждать не только в записных программах, как, например, «Overtime», которую веду я, но и в прямом эфире.
Во время прямого такого опыта, его вела Диана Берлин, в студии был Григорий Ивлиев, заместитель министра культуры. И во время этого эфира одна наша очень активная форумчанка, ее все знают, это не подставное лицо, Валентина Евгеньевна Алексеева, задала вопрос про любимый оркестр — Российский национальный. Почему же он получает поддержку от государства, то есть грант, в два раза меньше, чем другие известные московские коллективы? А между тем, Российский национальный под управлением Михаила Плетнева — единственный из наших — входит в двадцатку лучших оркестров мира. Вот таков был вопрос. На что Григорий Петрович ответил: у других коллективов грант президентский, у него такая-то сумма, а у плетневского оркестра грант правительственный, сумма у него меньше почти в два раза. Почему? Потому что. Все.
Тема о грантах — острая, важная, а в связи с Российским национальным оркестром еще и резонансная — тема была закрыта. Вот это тот самый случай, когда каков вопрос, таков и ответ. А если бы вопрос переформулировать, если бы связать его с законопроектом, думаю, уважаемый мной Григорий Петрович Ивлиев так просто на него не ответил бы.
Как нужно было грамотно сформулировать вопрос? Об этом — в конце программы.
«О культуре в Российской Федерации». Так называется проект закона, который мы с вами обсуждаем. Документ, напомню, подготовлен, зарегистрирован в Думе и уже там будет решаться его дальнейшая судьба. В программе «Overtime» я обсуждала и продолжаю обсуждать этот документ с музыкантами и с теми, кто родом своей деятельности напрямую связан с музыкой. Сегодня — первые итоги.
Из достаточно большого количества мнений — а это как минимум несколько десятков человек — я выбрала несколько, наиболее принципиальных и наиболее конкретных.
Итак, мнение первое. Евгений Стодушный, заместитель директора камерного оркестра «Виртуозы Москвы».
Евгений Стодушный: Ознакомившись с документов, можно сделать несколько выводов. Во-первых, важно учитывать, что мы судим о документе с точки зрения классической музыки, то есть организаций филармонического жанра. И для нас принципиально такое понятие, как «единое культурное пространство», потому что оркестр не может воспринимать себя без путешествий по стране. Наша аудитория — это жители как больших культурных центров, так и небольших городов. Новый закон «О культуре» предполагает стимулирование такой деятельности, что оказывается безусловным плюсом. Однако сам законопроект, с моей точки зрения, является, скажем так, сырым документом и требует многих доработок. В нем даны понятия, это правда. В нем очерчены границы, но как таковых каких-то конкретных механизмов в нем не прописывается. В законе ярко выражено построение вертикали контроля за культурой на уровне государства, субъектов Федерации. Однако насколько это приемлемо и необходимо для нашего контекста, это спорная тема. В принципе, бытуют мнение, что в России гораздо более бы успешно функционировала система, схожая с немецкой, когда не федеральный центр, а центр отдельного региона занимается формированием культурной политики, следит за организациями культуры на своей территории, а также определяет степень важности той или иной организации для своего населения.
И сам вообще механизм привлечения частного и корпоративного капитала в культуру крайне важен. Это упоминается в законопроекте, однако лишь поверхностно и явно требует существенного расширения.
Не будем повторяться, наверное, о том, что корпоративный капитал и частный капитал, так называемые пожертвования, никогда не смогут заменить государственное финансирование в нашей стране, по крайней мере, в ближайшие лет пятьдесят. Но они могли бы стать значительным подспорьем в этом деле.
Я, честно сказать, возлагаю большие надежды, например, на непосредственный процесс обсуждения закона, где специалисты из каждой отрасли, безусловно, смогут внести какие-то важные поправки — как из театрального дела, так и из филармонического.
Евгений Стодушный — менеджер нового поколения, профессионал. Он закончил факультет менеджмента. Евгений не просто «из бывших концертмейстеров» — он поднял базисный вопрос — как управлять культурой. Из федерального центра, как было и есть, или бразды правления передать в регионы, а, соответственно, и финансы. Быть может, это единственный выход из культурного тупика? А в этом тупике мы как раз и оказались.
И второе — специалисты в каждой области должны присоединиться к обсуждению проекта закона. Бесспорно — поддерживаю двумя руками! Отсутствие таких специалистов в процессе разработки явно сказалось на качестве документа.
Один из тех, кого не пригласили в свое время к обсуждению — Евгений Дуков, крупнейший специалист в области филармонии, доктор философских наук, наверное, самый авторитетный музыкальный социолог в нашей стране. А к тому же еще, и ведущий эксперт Общества концертных организаций.
Евгений Дуков: Сейчас идет обсуждение законопроекта «О культуре». Странно, что в этом законе практически ничего нет про филармоническую деятельность. Но, как я понимаю, что бы мы сейчас ни придумывали, что вставить в этот документ, все будет опускаться в болото жизненно важных творческих проблем. Все что я могу сказать по этому поводу — нам нужна реальная политика филармонической деятельности. Не политика правительства, а общества, элиты. Для этого на первом этапе нужно понять только три вещи. Нужно понять инфраструктуру реальной концертно-филармонической деятельности, не только подчиненный министерству культуры и регионам, но и вообще. Нужно понять, откуда сегодня берутся реальные кадры в филармонической деятельности, какое поле уже засеяно и чего не хватает реально. И очень важное третье — нужно понять, что сделать, чтобы те, кто у нас занят в этой сфере, начали реально состязаться друг с другом. Все это невозможно без легитимных центров. У нас их практически нет. У нас замечательные музыканты. Вот о музыкальной культуре России в целом, пожалуй, мало кто думает. И если думает, то только на кухне. Даже вот это «кухонное думанье» не нашло своего отражения в законопроекте.
Даже «кухонное думанье» не нашло отражения в документе, — так считает Евгений Дуков, человек, который знает про состояние наших филармоний все. Я надеюсь, он придет в студию, и мы уже серьезно и подробно будем говорить на эту поистине больную тему.
К слову сказать, в законопроекте говорится о создании единой информационной системы в сфере культуры — о мониторинге. Замечательно! Но, простите, какая уж там система, когда до сих пор у нас филармонии посчитать не могут! Нет вообще никаких официальных цифр. Статистика отсутствует.
Филармоническое пространство по-русски, так это, наверное, называется.
В эфире — программа «Overtime». И я, Ольга Сирота, подвожу первые итоги обсуждения законопроекта «О культуре». Говорит Марк Зильберквит, генеральный директор издательства «Музыка».
Марк Зильберквит: Вопрос о том, нужен ли вообще закон «О культуре» или он не нужнее, который кажется, может быть, парадоксальным, он не настолько уж и необычен. Такие достаточно цивилизованные страны, как Франция и США, я думаю, и другие прекрасно обходятся без такого закона. Там существуют какие-то подзаконные акты, связанные с функционированием тех или иных предприятий культуры. Я просмотрел закон, и у меня создалось такое впечатление, что там очень много общих фраз, и я не увидел ни одного положения, по которому предприятия культуры, какой-то деятель культуры может обратиться в суд, чтобы, скажем, государство как инструмент финансирования культуры, чтобы оно ответило в суде за невыполнение какого-то положения. Потому что положения эти все размыты.
Ну и второй момент, повис в воздухе в течение уже, наверное, десяти или больше лет закон «О меценатстве». Если бы этот закон, когда он будет принят — «О культуре», был увязан с законом «О меценатстве», а также, я уверен, с какими-то другими законодательными актами — то, наверное, эта конструкция могла бы работать. Сейчас же эта проблема не решена. А применительно к тому, чем мы занимаемся, главное издательство страны, которое по-прежнему, как и в советские времена, является главным поставщиком музыкальной литературы, учебников практически для всех уровней музыкальных учреждений — нигде нет в этом законе чего бы то такого, что могло бы стать инструментом для нас по той программе, которую нам приходится выполнять абсолютно самодеятельно. Вот этот вот сегмент, который раньше был как часть государственной системы — государственные учебные заведения, государственные издательства, которые обеспечивают литературой — эти связи разорваны. И отсутствие закона «О меценатств, который для нашей деятельности был бы более конкретным и более бы важным, чем очень обще сформулированный закон «О культуре».
О декларативности документа говорил Марк Александрович Зильберквит, генеральный директор издательства «Музыка», о непроработанности механизмов действия. Под этим могли бы подписаться все музыканты, с кем я разговаривала. Но, увы, не у всех получилось с формулировками. Да и вообще, творческие люди очень далеки от юриспруденции — ну, не их это дело, поэтому я все время искала юриста — и не просто юриста, а того, кто, во-первых, был бы связан с музыкой, а, во-вторых, имел бы опыт законотворчества. То есть знал, какие требования следует предъявлять к законам.
Такой юрист нашелся. Это Ольга Воинова. Работает она в Союзе композиторов России, работает давно. И, как оказалось, занималась подготовкой одного из законопроектов в Думе. Итак, мнение профессионала.
Ольга Воинова: Если говорить об общем мнении об этом тексте, то, на мой взгляд, этот новый проект закона «О культуре» несколько хуже, чем «Основы законодательства о культуре», действующие, если я не ошибаюсь, с 1992-го года. В законопроекте отражено понятие «творческий работник». Как только мы сталкиваемся с тем, что говорим слово «работник», мы, естественно, проводим ассоциацию с Трудовым кодексом, с Гражданским кодексом, где есть какие-то работы по договору. А, значит, с какими-то обязательствами. А любые обязательства, это рамки. Кому-то заказана, пускай, творческая работа. Но она не может выходить за какие-то рамки. А в области культуры таких рамок — не то что не должно быть, они, может быть, и должны быть, когда речь идет о заказах. Но творческий человек должен быть свободен. Это и в Конституции нашей заявлено, на самом деле это отражено и в самом тексте закона. Творческий деятель — это человек, свободный в своем творчестве. Он разрабатывает ту тему, которая ему интересна. Это не заказной вариант. Хотелось бы, чтобы закон «О культуре» обязательно предусматривал такое понятие, как «творческий деятель», которое гораздо более широкое, чем те, что связаны с Трудовым кодексом или иными какими-то обязательствами и правовыми отношениями.
Другой момент, который тоже беспокоит, я думаю, руководство и членов всех творческих союзов. В законопроекте указано, что творческий союз — это общественное объединение творческих работников. Должно быть не объединение творческих работников, а должно быть объединение профессиональных деятелей культуры. Всегда все творческие союзы видели в своих рядах только профессионалов, только профессиональных деятелей. Это нужно не только для того, чтобы они имели какие-то блага, имели какие-то возможности общения друг с другом, имели возможность обсуждать друг с другом какие-то проблемы. Но ведь каждый творческий союз обязательно имеет в виду — и это одна из целей союзов — поддерживать молодежь, которая должна развиваться. И без поддержки в творчестве очень трудно. И поддерживать ветеранов, ветеранов творческих деятелей, которые в настоящее время, это отнюдь не секрет, очень часто даже бедствуют. И это все совершенно необходимо. Поэтому в творческих союзах должны быть настоящие профессионалы. Творческие союзы должны вообще формироваться как отдельная организационно-правовая форма. Не как общественное объединение. Общественное объединение — это тоже вполне конкретные рамки, в которых люди не могут заниматься никакой предпринимательской деятельностью. Никакой! Только для того, чтобы это соответствовало целям и так далее. А возьмите композитора — композиторы устраивают и концерты, композиторы устраивают и мастер-классы, какие-то еще мероприятия проводят — весьма публичные мероприятия. И на этих мероприятиях, включая концерты, можно заниматься предпринимательством. Как это делать?! Каким образом? Если мы общественное объединение, и мы не имеем права заниматься предпринимательством. Мне кажется, это неверно.
Если создается творческий союз, надо разрешить им такую деятельность. Причем, обратила я внимание, когда смотрела «Основы законодательства о культуре». В первой редакции Основ — тогда, когда они создавались — было обращено на это внимание, что государственные и муниципальные учреждения культуры имеют право заниматься предпринимательской деятельностью. Сейчас это ушло. Этот пункт исключили из Основ тоже. Непонятно почему. Это надо оставить, и разрешить творческим союзам, чтобы не было проблем. Каждый раз, мы устраиваем концерт, мы устраиваем мастер-класс, а как на это посмотрит налоговая служба, соответствует ли это нашим целям. И вообще — можно ли заниматься предпринимательством. Именно по этой причине профессиональные творческие союзы должны стать отдельной организационно-правовой формой.
В законе обозначено, что творческие работники — поскольку нет понятия «творческий деятель» — и творческие союзы имеют определенную поддержку. Причем, если для творческих работников указаны гарантии, то для творческих союзов указано лишь на поддержку этих союзов. Что, на мой взгляд, не верно. Ни один творческий союз не может существовать только за счет членских взносов — это невозможно. Что написано в законе? Что, оказывается, поддержка в форме целевого финансирования отдельных общественно-полезных программ, заключенных договоров и так далее. То есть поддержка оказывается в форме предоставления работы. Кстати, против того, что было написано в законе «Основы законодательства о культуре Российской Федерации», на самом деле это хуже, поскольку в Основах указано на то, что творческие союзы имеют определенные налоговые льготы, имеют определенные льготы по аренде и прочее. И этот пункт, кстати, из Основ тоже ушел. Он тоже ушел на каком-то этапе, и сейчас его нет. Это то, что было принято в самом начале девяностых годов — там такие льготы были обозначены. Но они ушли.
Исходя из того, что было сказано, я считаю, что такой документ, очень важный для деятелей культуры, как закон «О культуре» в настоящее время недоработан — не учтены все чаяния и пожелания творческих деятелей — всех в целом, не только членов творческих союзов. И над этим еще надо работать и работать. В таком виде этот закон пройти не должен. Он не будет лучше, чем-то, что имеет место сейчас.
Вы слышали мнение профессионального юриста. Что называется, не добавить, не прибавить. Но разве музыканты смогли бы вот так аргументированно, четко и ясно все изложить — ну, конечно же, нет. Музыканты должны были бы в идеале делегировать своих юристов, предварительно выработав с ними концепцию. И эти делегированные юристы, опять же — в идеале, должны были бы войти в рабочую группу по подготовке законопроекта «О культуре». Но это все в идеале. А в реалиях Ольгу Воинову никто и не приглашал. А потом, простите, где взять этих самых юристов? Ольга Борисовна защищает интересы композиторов. Но музыкальное пространство — это не только композиторы! Это музыкальное образование, издательства, исполнители, филармонии, театры, фонды, оркестры. Кто, скажите, кто должен отстаивать их интересы?
Кстати, по поводу оркестров и их интересов. Я начинала программу с вопроса: почему один из лучших оркестров нашей страны — Российский национальный, получает от государства поддержку в два раза меньше, чем другие московские коллективы. А их четыре, кстати говоря. Вопрос задала в эфире Валентина Евгеньевна Алексеева, задала Григорию Ивлиеву, заместителю министра культуры. Был ответ: у одних коллективов грант президентский — у него такая сумма, а у плетневского оркестра грант правительственный — сумма почти в два раза меньше. Ответ четкий. Но за скобками осталось, это системная ошибка, или это недоразумение?
Вот чтобы получить ответ «за скобками», нужно было вопрос сформулировать так: в законопроекте прописана государственная поддержка и гарантии — гранты, премии, целевые программы, надбавки и так далее. Но кто должен осуществлять распределение этих гарантий в документе не прописано. А, значит, неизвестно, кто несет ответственность за ошибки распределении и кто выполняет функции контроля, чтобы свести ошибки к минимуму? Вот в чем проблема! А резонансный случай с оркестром Плетнева, возможно, повторится уже с другим коллективом, с другим артистом. Он закономерен, ибо статья о гарантиях не проработана до конца.
Ну вот, наверное, и все, что я сегодня хотела вам рассказать. Это были первые итоги обсуждения законопроекта «О культуре». Что будет дальше — посмотрим. А напоследок послушайте еще одно интервью — Михаил Хохлов, директор знаменитой Гнесенки.
Михаил Хохлов: Хотелось бы, чтобы поконкретнее в этом законе было сказано, зачем все-таки нам нужно заниматься культурой, почему это так важно, почему это влияет на повышение, грубо говоря, производительности труда, почему это влияет на повышение экономики, почему это влияет на модернизацию страны. Нигде об этом не сказано. Потому что если будет понятно, что от культуры зависит развитие государства в целом, а не только какого-то художественного направления или отдельных музыкантов и артистов балета, то государство будет более целенаправленно тратить средства на это. И будут эти средства оправданы. Будет понятно, что эти средства не уходят в пустую, как некоторым кажется сегодня.
Михаил Хохлов, директор Гнесенки, прославленной на всю Россию музыкальной школы, сказал, что деньги, потраченные на культуру — это наши инвестиции в будущее.
И я, Ольга Сирота, подписываюсь под каждым словом.
