Что такое творческий союз?
- 21 января 2012
В соответствии с требованиями РАО, плеер не разрешает останавливать, перематывать или скачивать записи.
В программе «Overtime» — продолжение беседы с Владиславом Казениным и Борисом Юргенсоном. Тема передачи: что такое творческий союз, и за что долгие годы борются композиторы?
По новому законопроекту «О культуре» творческий союз — это общественная организация со всеми вытекающими отсюда последствиями. А какая, собственно говоря, разница и что в этом плохого? Вот это мы и будем с вами сегодня выяснять.
Итак, сегодня мы продолжаем обсуждать законопроект «О культуре». Документ, напоминаю, подготовлен, зарегистрирован в Думе и ждёт своего часа, чтобы предстать перед депутатами. Мои гости — Владислав Казенин, бессменный председатель Союза композиторов России. На этом посту он с девяностого года. Владислав Игоревич — композитор, народный артист России, лауреат государственной премии России. Второй гость носит знаменитую фамилию Юргенсон. Борис Петрович Юргенсон — он правнук того самого знаменитого издателя, друга Чайковского. Борис Петрович — генеральный директор издательства «Композитор» и ответственный секретарь Союза композиторов России.
В прошлый раз мы с ними выясняли, кто автор симфонии — творческий работник или творческий деятель. И почему в законопроекте очень важно провести между ними границу. Ну, а сегодня на повестке дня — творческий союз. Почему так хорошо когда-то жилось нашим композиторам, и почему всё изменилось? Первым начинает разговор Владислав Казенин.
Владислав Казенин: Почему во времена Хренникова так хорошо существовал наш союз. Почему нам легко было общаться с концертными организациями, с филармониями, проводить фестивали?
Почему?
Владислав Казенин: Потому что мы получали каждый месяц два процента от авторского обществе. Потому что они получают очень большие деньги за исполнение нашей музыки. И мы всегда получали два процента отчислений.
А сейчас?
Владислав Казенин: Сейчас мы ничего не получаем.
Вас не исполняют?
Владислав Казенин: Мы только по персональным письмам того или иного фестиваля, той или иной организации кланяемся в Общество и иногда получаем какие-то деньги. Спасибо и за это! Но раньше была система, понимаете! Сегодня, увы, такой системы нет. И композиторы обращаются ко мне, что их музыка звучит по телевидению, их музыка звучит на концертной эстраде. Они деньги получают, и они заботятся о нас. Чтобы было будущее у этих концертов и исполнений этих сочинений. «Вы, — говорят, — получают что-то от авторского общества?» Я говорю: вот так регулярно и как раньше — нет.
В законопроекте есть статья о гарантиях поддержки творческому работнику, а о гарантиях поддержки творческому союзу, вот там ничего нет. Получается что? Государство и не обязано вас поддерживать?
Владислав Казенин: Государство не имеет право сегодня нас финансировать. Правда, некоторые проекты, вы вот упомянули, что есть стипендии, есть гранты — да, за это большое спасибо. Но это тоже мизер в нашей обширной стране. У нас пятьдесят композиторских организаций. Может быть, по сравнению с другими союзами нас не так много количественно. Но это же композиторы, которые живут на свою деятельность, понимаете! И если, предположим, где-то в Омске, Новосибирске, Красноярске композиторы от местных руководителей культуры не получают договора на сочинение, как им жить дальше? Они перестают писать музыку. Они идут, несмотря на свой композиторский талант, преподавать.
Хорошо, а как всё-таки обстоит дело? С федеральной поддержкой мы выяснили — это примерно шестьсот тысяч в год.
Владислав Казенин: Да, на всех.
Это на всех — на все регионы от Камчатки до Мурманска.
Владислав Казенин: Да
Как же композиторы из этой ситуации выходят? Местные власти что ли помогают?
Борис Юргенсон: Во-первых, не совсем так. Пятьсот тысяч, условно говоря — точные цифры мы сейчас не можем сказать. Это то что на конкретные произведения, сочинённые композиторами — выделяются такие средства. Кроме этого существуют ещё государственные стипендии на поддержку мастеров, во-первых, и молодежи — отдельно. Ещё разделы затрат. И материальная помощь, которую министерство тоже выделяет для поддержания наиболее бедствующих членов творческих союзов. То есть тут, на самом деле, есть ещё поддержка. Ну и, наконец, главное финансирование идёт через целевые программы, в которых мы принимаем участие. Вот, скажем, у нас в Союзе композиторов есть два таких регулярных фестиваля «Композиторы России детям» и «Панорама музыки России», проведение которых министерство культуры тоже поддерживает. Тут самая большая, пожалуй, проблема в том, что на местах нет чётких ориентиров. Всё зависит от людей, понимаете? Вообще, конечно всегда всё очень завесило.
Позвольте мне небольшое историческое отступление. Почему-то в прошлом году, когда был юбилей не только моего прадеда, Петра Ивановича — 175 лет исполнилось, а был ещё важный юбилей — 150 лет отмены крепостного права. Александр Второй и брат его Константин Николаевич совершили грандиозное же дело, о котором почему-то мало любят говорить. Они же ведь не только отменили крепостное право, они провели целый ряд весьма серьёзных законов, они создали флот. Они создали, собственно, то, что мы сейчас пытаемся создать — средний класс. И на волне всего этого исторического процесса, кстати, и музыка развивалась. Был Чайковский, был мой прадед. Было создано Императорское музыкальное общество. Создавались везде консерватории. То есть шёл процесс активного создания настоящей культурной жизни.
Тогда-то композиторам государство не помогало. Покупали издатели, покупали спонсоры, кто ещё покупал?
Борис Юргенсон: Во-первых, музыкальное общество, которое пользовалось поддержкой государства, царствующей фамилии, я бы сказал так.
Это были спонсорские деньги.
Борис Юргенсон: Да, можно сказать, что спонсорские. У нас, к сожалению, сейчас нет таких спонсоров. Я уж не говорю о том, что если Александр Второй и его брат были руководителями государства — они были и профессиональные музыканты. Константин Николаевич профессионально играл на виолончели, на фортепиано и на органе и каждый день минимум полчаса музицировал.
Нет, ну слава богу, но государство не закупало в Российской империи у композиторов музыку. Я не знаю, как государство оплачивало композиторам симфонии.
Владислав Казенин: Оркестры также могли купить, концертные объединения и общества — конечно, они покупали. Но, может быть, сегодня другие ставки могли платить композиторам.
Мы не про ставки — мы про принцип.
Владислав Казенин: Мы бы могли, если б у нас был фонд какой-то вообще покупать. У нас же нет денег для того, чтобы купить симфонию по действительно хорошей цене.
Вы говорите, что у вас есть два фестиваля и министерство культуры вас поддерживает?
Владислав Казенин: Не нас. Тут тоже очень хитрая проблема, которую надо как-то решать. И, может быть, решать именно законом. Так как мы общественная организация, нам министерство культуры перечислять деньги не имеет право. Мы пользуемся вариантом, что они эти деньги перечисляют в филармонию, другую концертную организацию, потому что мы вне государства. Я ещё раз говорю — мы как фотокружок с вами сегодня. До сих пор нет формулировки, что такое творческая личность в России и что такое творческий союз. Может быть, когда-то эти союзы в прошлом — далёком прошлом — были тоталитарные организации какие-то того режима. Но сегодня-то совсем другое! Мы существуем для того, чтобы пропагандировать хорошую музыку.
Для чтобы получить деньги на фестивали, министерство культуры «перебрасывает» кому-то, а те уже…
Владислав Казенин: Чаще так. Но немножко они нам дают, но там такие тоже условия, что мы их иногда даже использовать не имеем возможности. Потому что, например, что самое главное? Вот я организую фестиваль — мне нужно пригласить оркестр, мне нужно пригласить хороших солистов. А вот по этим перечисленным деньгам по сегодняшним документам я не имею права платить гонорары. Разве это правильно?
Поскольку вы — общественная организация. Творческие союзы они у нас в законе приравнены к общественным организациям.
Владислав Казенин: Да
Отсюда и все проблемы. Новый законопроект этой проблемы не разрешает. Правильно я Вас поняла?
Владислав Казенин: Правильно. Совершенно прав Борис Петрович. Действительно у нас есть такие республики и города, где руководители понимают роль серьёзной музыки, роль классического музыкального наследия и сегодняшнего нашего творческого состояния, чтобы проводить эти фестивали, и они дают нам очень большие суммы, чтобы состоялись фестивали в Казани, в Омске, в Астрахани.
В Казани, по-моему, там прекрасные композиторы живут!
Владислав Казенин: Но вообще-то я должен сказать, что действительно, то что происходит в музыкальном строительстве в Казани — это замечательно. Я очень дружил и много раз встречался с президентом Шаймиевым. Мы делали очень интересные акции. И мы даже не говорили о финансах, потому что они решались сами собой.
По поводу фестивалей вопрос нашей слушательницы. Зовут Гульнара. На нашем форуме она написала вот такое послание — большое большое. Там много вопросов, и один из них такой: 2012-й год объявлен годом истории. Планируется ли на базе Союза композиторов России провести какие-то фестивали в связи с этим на исторические темы. Денежки на это вам кто-то даст?
Владислав Казенин: На будущий год у нас запланированы крупные встречи — музыкальные фестивали в Новосибирске, затем в республиках Поволжья и Урала, затем в городе, который тоже очень много сделал для пропаганды современного искусства — Нижний Новгород. И, естественно, эта тема всегда присутствует в наших музыкальны фестивалях — прошлое. Обязательно. Вот, например, даже те же наши встречи «В гостиной Юргенсона», они всегда начинаются с классической музыки. А потом мы приходим уже к современной.
Что-то вы делаете для восстановления забытых имен композиторов ХХ века?
Владислав Казенин: Очень много исполняется произведений забытых композиторов.
Например?
Владислав Казенин: Это наш, например, Асум, который делает очень интересные программы.
Борис Юргенсон: Того же Задерацкого Всеволода Петровича надо назвать.
Но это же не забытые! Ну, что вы?!
Владислав Казенин: Нет, забытые. Совершенно забытые.
Борис Юргенсон: Абсолютно неизвестные.
Владислав Казенин: Жалко, что мало звучит Клюзера — очень интересный композитор из Ленинграда, из Санкт-Петербурга. Да много есть композиторов! Но мы их исполняем! Вы понимаете, был такой период, когда всё время критиковали Союз композиторов СССР, что мало исполняется Денисов, Шнитке, Губайдуллина. Во-первых, они и тогда исполнялись — не так широко, конечно, как хотелось бы им. Но, а сегодня даже фестивали проходят их имени. И в Казани, и в Москве.
Мы с Вами всё время упираемся в один и тот же вопрос: откуда берутся деньги? Они случайно появляются?
Владислав Казенин: Иногда деньги… мы не считаем, когда у нас добрые отношения с филармонией. Филармония имеет деньги, и они понимают, что их абонементы без имени того же Гавриила Попова, того же Лурье Вы вспомнили, того же Денисова…
Вы ищите союзников на стороне, я поняла.
Владислав Казенин: Конечно.
Это первый вариант. Ещё?
Владислав Казенин: Они ищут нас иногда.
Они ищут вас?
Владислав Казенин: Со спонсорами сейчас стало совсем трудно. Как бы мы ни обращались. Кстати, нам очень иногда помогала и партия Единая Россия. Вот, мы, например, обращались к ним с вопросом поддержки фестиваля Музыка России для детей — композиторов России для детей — они нам помогали через министерство культуры. И спасибо им.
Вот, кстати, та же Гульнара задаёт ещё один вопрос по поводу молодых композиторов. Вы как-то поддерживаете их? Министерство культуры через вас как-то поддерживает?
Владислав Казенин: Нет — это мы. Министерство тут ни при чём. Понимаете, дело в том, что мы даже сейчас организовали объединение молодых композиторов, и оно уже весьма популярно. Оно называется «Молод». Молодое отделение — «Молод». Композиторы разных городов, республик. Они даже уже проводят фестивали. Было два концерта — камерный и симфонический концерт молодых композиторов. Причем они проходили в наших престижных залах — совершенно заполненные концертные площадки. Народу было очень много. И эти ребята имеют своих молодых представителей и в Якутии, и в Татарии, и в Санкт-Петербурге и в других городах. «Молод» действие — это молодёжная секция.
Были такие периоды, когда такие секции были и при Союзе СССР. Я помню, была такая тоже группа людей, которых возглавлял в своё время Эшпай. Хренников очень поддерживал. И были даже целые форумы музыки молодых. Тоже самое сейчас происходит и в России. Меня как-то один раз спросили в Кремле, а молодежь-то у вас есть? Я ответил — конечно есть! Но её надо уметь пропагандировать. И тут мы имеем очень большие виды на СМИ и на наше радио и телевидение. Но, к сожалению, достучаться туда невозможно. Там идёт пропаганда других. А, например, я однажды сказал — не задумываясь. Назовите, говорят, два имени молодых композиторов России, которые действительно будут продолжать добрые традиции нашей прекрасной музыки прошлого. Пожалуйста, говорю — Николай Михеев (Якутия). Мальчик, который закончил в Санкт-Петербурге консерваторию в классе Бориса Тищенко, который работает в разных жанрах и преподаёт, и играет свою музыку. И вообще в Якутии занимает одно из ведущих мест сегодня. Или Тихон Хренников сегодня — не смейтесь! Именно Тихон — правнук Тихона Николаевича Хренникова. Молодой студент Московской консерватории. Сейчас стал лауреатом конкурса Хачатуряна в Армении. Я был в жюри этого конкурса. Он всех поразил своей очень яркой музыкой. Есть везде таланты! И в Екатеринбурге, и в Саратове — везде есть молодые ребята, которые будут продолжать наши добрые традиции, несмотря на то что нет закона, несмотря на то, что их музыку не покупают. Они настоящие творцы, они даровитые люди — это их жизнь.
Я хочу напомнить, что в студии программы «Overtime» Владислав Казенин, так активно принимающий участие в нашем разговоре. И Борис Петрович Юргенсон. Борис Петрович, ну, присоединитесь, пожалуйста, к нам!
Борис Юргенсон: Тут, наверное, надо сказать, что всё-таки не так уж всё плохо и в законе и в жизни. Дело в том, что наша молодежь поддерживается не только нашим союзом, но и получили они президентский грант на создание собственной базы данных, которую они сейчас готовят к выводу в Интернет.
Давайте для начала перечислим. Гарантии поддержки — это гранты, ещё что?
Владислав Казенин: Это стипендии.
Борис Юргенсон: В законе они почему-то и не отмечены. Так нельзя — их обязательно надо там отметить. Потому что в законе написано, что государственные гарантии осуществляются федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также органами местного самоуправления. И это очень важное упоминание, потому что на местах, очень часто, если нет вот такого прямого указания, как в этом законе — ничего помогать не будут. И больше того — конкретно там должно быть перечислено, что это не только индивидуальные гранты, именные премии — это всё сейчас есть в законе — надбавки даже к должностным окладам, повышенные тарифные ставки, иные меры. Вот обязательно там должно быть написано, что именные стипендии и материальная помощь творческим работникам в сложных ситуациях.
А почему в законе непонятные слова «иные меры»? Почему точно не перечислить, не указать всё?
Владислав Казенин: Я очень рад этой реплике, Ольга. Это очень правильно. Понимаете, когда я внимательно читал третий раз закон, многие позиции мне казались, что это просто декларация. А мне нужны точные разработки. Мне нужно знать, как дальше жить союзу.
Правильнее выживать, даже, а не жить.
Владислав Казенин: Да, как выживать, какие акции я могу сделать действительно в пользу союза — и я не собираюсь делать плохо государству. Но всё-таки надо же понимать, что без культуры новую Россию нам не построить. Нам нужна очень хорошая, закономерная какая-то позиция в отношении помощи даровитым людям. Причём должен вам сказать, что наиболее даровитые композиторы — уж я их наблюдаю — они не очень приспособлены к жизни.
Это всегда так было
Владислав Казенин: Так было всегда. Им надо помогать. Их нужно знать. Их нужно выявить и с детства им помогать.
Холить и лелеять.
Владислав Казенин: Потому что это ведь достояние страны.
Согласна.
Владислав Казенин: Вот сейчас идут передачи Достояние России — давайте сделаем такие передачи о молодых композиторах, которые работают не только в жанре песни.
В своё время в семидесятые годы мне посчастливилось вести передачу «Вечера советской музыки». Это были разножанровые передачи с разными композиторами. Мы их снимали и в республиках Прибалтики, и в городах России, и в Закавказье — в общем, это были широкие путешествия, интересные музыкальные путешествия в разные страны и разные жанры. После каждой передачи была очень приятная минута, когда композиторы, которые присутствовали на передаче, солисты — музыканты — они заполняли ведомость, и за это получали какие-то финансы. Сейчас, когда у нас проходил съезд и были весьма любопытные программы концертов, я обращался для того, чтобы транслировали эти концерты. Мне было сказано, что это надо оплатить вам, понимаете?!
Вам — это кому?
Владислав Казенин: Союзу композиторов. Если мы оплатим программу, то тогда мы её сможем записать и показать.
Ну, что здесь вообще говорить!
Владислав Казенин: Может быть, рынок это и предусматривает. Но всё-таки болеть за настоящий талант, за интересное произведение искусства должен не только Союз композиторов, но и те, кто сегодня возглавляет нас на государственном уровне. И вот тут есть один момент. Мы должны в этом законе говорить о высокой профессиональности не только деятелей культуры, авторов, создателей, но и тех, кто стоит над нами в государственной власти. Я имею в виду министров культуры, заместителей министра культуры, чтобы они тоже были профессионалы в своём деле.
А вот, кстати, по поводу профессиональности. На основе этого законопроекта я, журналист, музыкант по образованию, могу, например, купить холст и краски, позвать Вас, Борис Петровича — вы тоже купите. Ещё пять человек. И сказать: «мы — творческий союз художников». И нас зарегистрируют? И мы с вами будем требовать от государства, например, помещение для наших мастерских? Это реально на основании этого закона? Там нет градации.
Владислав Казенин: В общем-то, реально, но в опере не только любовь поётся — все мы композиторы. Но не все мы можем быть композиторами. Вы же это понимаете! Для этого нужно образование. Я уж не говорю о таланте.
В законе что-то по поводу образования и творческого союза есть? Как взаимосвязаны эти два понятия? Членом творческого союза может быть человек, у которого нет профессионального образования?
Борис Юргенсон: Абсолютно кто угодно.
Вот по этому закону, да?
Борис Юргенсон: Да. Кто угодно. Абсолютно. Больше того, в предыдущем разделе, где речь идёт о творческих работниках…
Говорим мы сегодня о трёх главах — 22, 23 и 24. Вот там-то как раз все эти проблемы отражены так, как они отражены.
Владислав Казенин: Творческий союз должен решать и давать какую-то марку тому или иному произведению. Это профессионалы, профессионалы высокого класса, которые болеют сегодня за музыку, и они графоманское произведение никогда не примут.
Борис Юргенсон: Возникает ощущение, что термины «профессиональный» и «непрофессиональный» в законе использованы из тех соображений, чтобы подчеркнуть, что — профессионалы и непрофессионалы — нам без разницы. Вот второй пункт, где написано прямо: профессиональные и непрофессиональные творческий работник в соответствии со статьёй семь настоящего закона равноправны в области распоряжения результатами своего труда и участия в творческих конкурсах и иных формах государственной поддержки творческой деятельности.
То есть Кирилл Разлогов это сделал абсолютно осознанно? Да? Он уровнял.
Борис Юргенсон: Наш юрист сказал, что лучше б уж этот пункт вообще убрать — тогда хоть это не будет бросаться в глаза! Зачем нам противопоставлять вот это? Хотя мы то знаем: все творческие союзы — профессиональные, они имеют очень жёсткие, кстати говоря, требования.
Критерии отбора.
Борис Юргенсон: А тут это всё размывается.
Быть может, это и есть то новое слово демократии — демократия по-западному? А у них-то там как, кстати говоря, принимают в творческие союзы?
Борис Юргенсон: По разному.
Например?
Борис Юргенсон: Вот мы об Эстонии уже говорили. А в Америке есть сто разных союзов композиторов. Там композиторов, по их подсчётам, около миллиона. Но мы же понимаем, что на самом деле из этого миллиона композиторов, дай бог, сто.
Государство поддерживает? Весь миллион? Все сто союзов?
Борис Юргенсон: Никого не поддерживает. Америка вообще абсолютно другая страна. Не надо подходить к этим критериям. Мы сейчас перескочим на другой закон, которого у нас нет, а там на этом всё работает. На законе О меценатстве и благотворительности. Целенаправленно не хотят этот закон продвигать, потому что боятся, якобы, коррупции.
На Западе в основном творческие союзы поддерживаются спонсорами и меценатами, правильно?
Борис Юргенсон: В Америке.
А в Европе?
Борис Юргенсон: Европа большая. Я говорю, вот в Эстонии, в Прибалтике, в Чехии там остаётся государственная поддержка.
А такие крупнейшие музыкальные страны, как Англия, Франция, Италия, Германия?
Владислав Казенин: Ну, не знаю. Я, например, вспоминаю фестиваль, посвященный столетию Прокофьева в Германии в Дуйсбурге. Это был совершенно грандиозный фестиваль. Туда приезжали наши театры, симфонические оркестры, колоссальное количество наших ведущих исполнителей — всё это финансировалось Дуйсбургом. Это всё было принято как государственная политика страны. И мы проводили концерты — там был оркестр Федосеева, я вспоминаю. Туда ездила целая группа композиторов со своими авторскими концертами.
Но это разовая акция. А постоянно?
Владислав Казенин: Почему разовая? Они также проводили фестивали других наших авторов. Также было. А с Америкой мы проводили грандиозный фестиваль «Making music together» — «Создаём музыку вместе». Этот фестиваль по задумке Бернстайна проходил и в Америке и в Советском Союзе. Причем, в Советском Союзе — я тогда работал в министерстве культуры — не мы всё финансировали — нам очень помогала Америка, Соединенные штаты. А туда мы везли даже целые музыкальные спектакли, как и сюда! Мне бы хотелось, чтобы сегодня творчество наших замечательных — не буду говорить выдающихся — но замечательных музыкантов, которые продолжают традиции нашей великой русской музыки — это тоже было делом государства! Вот ведь о чём речь-то идёт. Почему мы говорим, что нам нужен закон? Нам нужен статус. Чтобы Родион Щедрин, Александра Пахмутова, Сергей Слонимский, Мурат Кажлаев — чтоб эти люди были государственными представителями нашей культуры.
Давайте вернёмся к закону — есть ещё один очень важный момент о гарантиях поддержки. Борис Петрович, вы перечисляли гранты, надбавки — но там же совершенно непонятно, кто будет заниматься принятием решения, кому давать персональную надбавку, а кому не давать персональной надбавки.
Борис Юргенсон: В законе это совершенно не прописано. На практике, между прочим, государство обращается к нам. Оно обращается к нам за советом.
К вам — это к творческим союзам?
Борис Юргенсон: Да.
Практика расходится с законодательством, так получается? Жизнь не соответствует законам. Вот что мы имеем.
Владислав Казенин: Есть очень трагический момент. Есть такие моменты, когда надо уметь и нарушать закон во имя какого-то музыканта, художника, писателя, поэта и так далее. Вот, мы недавно проводили в мир иной замечательного музыканта, прекрасного композитора, педагога Карена Суреновича Хачатуряна. Мы праздновали его девяностолетие. Не хватало двух месяцев, чтоб прошло пять лет от предыдущей награды. И, вы думаете, он получил награду? Он не получил награду. А, может быть, это сыграло роль и в его здоровье, в его жизни? Я получил письмо, где написано, что к этому вопросу можно вернуться только спустя два месяца. Ну, что это такое?! Надо же понимать, какие люди сегодня есть в нашем культурном сообществе.
По новому законопроекту всё остаётся по-прежнему? Всё решают опять чиновники?
Владислав Казенин: Конечно.
Борис Юргенсон: Тут, кстати, написано, что государство оказывает поддержку общественным творческим работникам, объединениям творческих работников путём социального заказа — тут многие вещи перечислены — творческих конкурсов. Целевые программы, опять же — все это действует.
Государство в лице чиновников, опять же. Почему бы не отдать эти механизмы творческим союзам, чтобы они сами всё это решали?
Владислав Казенин: Вот об этом мы и писали в нашем законе О творческих союзах. Мы очень многое, хотя это трудно и сложно — мы очень многое хотели взять и на себя. Что касается творчества, что касается решающего слова о судьбе того или иного опуса.
Абсолютно я с вами согласна.
Владислав Казенин: Последнее, что я хотел бы сказать — многое действительно зависит от личности в истории и от отношения наших дорогих чиновников, в частности, к музыке. И есть замечательные примеры — я уже говорил — Омск, Татарстан, Башкортостан, та же Кабардино-Балкария, когда был там президентом Коков. Это были люди, которые болели за музыку, и они всегда были с нами. Они были на открытии фестивалей. Они были на заключительных концертах. Они посещали даже наши творческие дома композиторов для того, чтобы решить какие-то вопросы. Это очень важно. Сразу вся команда того же президента или министра культуры понимает — это важный акцент нашей жизни!
Это знак.
Владислав Казенин: Это знак, и мы должны быть вместе с ними.
Президент играет в теннис — мы должны играть в теннис.
Последний вопрос — как вы смотрите в будущее творческого союза?
Владислав Казенин: С оптимизмом.
Владислав Игоревич смотрит с оптимизмом. Борис Петрович, Вы как смотрите?
Борис Юргенсон: Есть определённые надежды с новым составом комитета по культуре Думы, потому что вернулись старые зубры. Говорухин уже был членом, Кобзон как член тоже там присутствует. Это люди, очень заботящиеся о культуре. И очень многое ими обоими сделано. Я думаю, что они ещё способны многое сделать.
На этой замечательной оптимистической ноте, наверное, мы и закончим наш разговор — надежды есть!
Борис Юргенсон: Есть.
Надежда все-таки есть. Так считают мои собеседники — Владислав Казенин, председатель Союза композиторов России, и Борис Юргенсон — генеральный директор издательства «Композитор» и ответственный секретарь этого же союза. А что думаете вы? Простые любители музыки или профессионалы, если вам не безразлично, почему из наших театров исчезли хорошие певцы, почему сейчас директора оркестров переманивают друг у друга не только хороших духовиков, но даже скрипачей — когда-то нашу гордость и славу, почему наши уезжают на Запад, а там их считают дешёвой музыкальной рабочей силой. Если вам не безразлична наша музыкальная культура, то я, Ольга Сирота, очень вас всех прошу — зайдите на наш сайт muzcentrum.ru. Там на форуме мы обсуждаем законопроект О культуре — пока ещё, слава богу, он не принят. Пока есть время что-то изменить, чтобы завтра было лучше, чем сегодня.
