Как музыканты слушают друг друга?
Выпуск 42
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Мне, конечно, давно было ясно, что при слушании исполнения коллеги-пианиста я зачастую не могу отвлечься от анализа деталей того, «как это сделано». Но тема настолько интересная, что она потребовала размышлений. И вот к чему я пришла.
У профессионала могут случиться три типа слушательского восприятия игры на своём инструменте.
Первый — педагогический. Он особенно обостряется, если слушатель сам преподаёт. Невозможно отвлечься от несовершенств игры. Слушающему они абсолютно понятны, ошибки типичны, всё как на ладони — аналитический аппарат профессионального слушателя включён на максимум. В сознании слушающего недочёты игры требуют исправления. В процессе урока активное слушание направлено на пользу ученика. Но, к сожалению, такая ситуация может быть не только в случае студенческого исполнения. И тогда остаётся лишь молча досадовать.
Второй тип — назову его условно «безмолвная дискуссия двух коллег». Когда игра исполнителя весьма совершенна, но вступает в силу знаменитое «а я бы сделал не так». Отдавая должное мастерству и вдохновению музыканта на сцене, ты ведёшь с ним внутренний диалог, и часто выходишь из внутреннего спора победителем: нет, не артист моего романа, хоть и огромный молодец. А иногда и нет этого спора: пианист отлично сыграл, браво, прекрасный концерт, радость, интересные находки, что-то запомнилось и впечаталось в эмоциональную память и звучит ещё долго потом внутри, и вспоминаешь, как же здорово он вот это и вот это сделал.
А третий тип — большая редкость. Те моменты, когда наконец-то (о чудо!) отключается свой аналитический аппарат. Это не заслуга слушающего, вне всякого сомнения: усилием воли аппарат не отключишь. Это мощное влияние исполнителя, который создал настолько убедительный художественный мир, что согласие или несогласие слушающего с происходящим уже не требуется. Просто наблюдаешь мир большого художника и принимаешь всё как данность. Иногда всё же промелькнёт нечто вроде «о, что это сейчас он сделал, почему?», но сразу же становится ясно, почему, и почему иначе-то и быть не может в рамках тех законов, которые этот артист установил себе сам. И высшая степень мастерства и воздействия личности, — если даже не понимаешь, как именно это сделано, как достигнут этот магический эффект. Пожалуй, я сейчас не стану приводить конкретные примеры, называть конкретные имена. Но таких артистов совсем немного.
Я думаю, что всё это относится к любому искусству. Литератор так читает книги, а художник так смотрит картины коллег. Таково проклятье профессионализма: редко получать чистое, беспримесное удовольствие от того, как твоё дело делает другой коллега. И речь идёт сейчас вовсе не о профессиональной ревности. А вот суметь отдать должное мастерству собрата по профессии, восхититься им искренне — очень светлое и благотворное чувство. Я бы даже сказала, душеполезное.
