Декаданс Лукино Висконти
- 18 ноября 2012
В соответствии с требованиями РАО, плеер не разрешает останавливать, перематывать или скачивать записи.
Авторы программы «Лабиринты» продолжают размышлять об искусстве великого Лукино Висконти и на этот раз обращаются к особой эстетике и художественному мышлению кинорежиссера…
Евгений Жаринов: «Про Лукино Висконти можно сказать фразой Алексея Фёдоровича Лосева: „Я сослан в ХХ век“. Он — не человек ХХ века, и верно было подмечено, что это были люди — аристократы духа и интеллекта. Это то, что невозможно воспитать ни в каких академиях, потому что этому не научишь. Он — Висконти — несет в себе одновременно и проклятие, и величие всех своих предков — всего рода Висконти. В связи с этим я хотел бы задать вопрос: искусство — это игрушка аристократов или народов? Я лично убежден в том, что высочайшие произведения искусства не могут прорастать только из земли, всегда должен присутствовать аристократ мысли, для которого абстракции — это естественное состояние, потому что он с ними уже родился. Представьте себе мальчика, который живет в палаццо своего предка, где плафоны на потолке представляют собой роспись Джотто. Ему не надо идти в музей, чтобы увидеть великие шедевры — ему достаточно просто утром открыть глаза и увидеть их. И это проявляется во всем — он только касается ручки двери, но эта ручка — уже произведение искусства. Этим я хочу еще раз подчеркнуть, что Висконти — уникальнейшее явление в истории не только мирового кинематографа, но и в истории человеческого духа…»
Что заставляет художника воспевать и эстетизировать смерть? Ирина Кленская и Евгений Жаринов размышляют об искусстве декаданса и его особом воплощении в творчестве Луикно Висконти. В центре внимания одна из самых знаменитых картин режиссера — «Гибель богов» о годах тирании национал-социализма в Германии.
Евгений Жаринов: «...Мы уже как-то говорили в эфире о том, что не Гитлер придумал называть себя фюрером — это слово пришло из терминологии Вагнера. В этом смысле Висконти выстраивает свою картину по принципу вагнеровских опер — блестящий дайджест из всего „Золота Рейна“: здесь и Зигфрид, и Валькирия, и все это нанизано на идею проклятия рода. Чем принципиально отличаются Крупы от Нибелунго — все то же самое! И это особое явление всей германской культуры — высший подвиг и высшее воплощение героического выражается в добровольном стремлении к смерти, что абсолютно соответствует общему декадентскому мироощущению Висконти. Со скоростью курьерского поезда стремление к собственному разрушению — вот, что очаровывает в этой картине…»
