Гоголь — христианин, модернист и мистик
- 27 мая 2012
В соответствии с требованиями РАО, плеер не разрешает останавливать, перематывать или скачивать записи.
Размышление о «Мёртвых душах» центрируется на фигуре их создателя — Николая Васильевича Гоголя. Авторы программы «Лабиринты» задаются вопросом — почему, открыв двери в модернизм, Гоголь предпочел остаться христианином?..
Евгений Жаринов: «...Да, Гоголь — вдохновитель модернизма. Отсюда и Шемякин, и Набоков, без сомнения. И школьная трактовка Гоголя так далека от Гоголя, как мы от какой-нибудь ближайшей черной дыры. Но, смотрите, в чем парадокс — ни у одного модерниста мы не встретим упования на Господа. Потому что для модерниста Господь — это всего лишь момент стилистики и не более того; рекламный завиток. Так устроен модернист и постмодернист. А Гоголь, с одной стороны, как гений — в силу своего „я — не я“ — предвещает темы будущего, которые впоследствии будут вести к деконструктивизму и пустоте, а, с другой стороны, он же — человек классической эпохи, истинный христианин. Вспомнить хотя бы его избранные переписки с друзьями или работы о литургии. И он, Гоголь, понимает, что его влечет это всеобщее разрушение, но в то же самое время он, как ребенок, хватается за Господа, потому что для него это и материнская любовь, и традиция, и защита. Я вспоминаю заключительную интонацию его „Записок сумасшедшего“, которые воспринимаю не иначе как личную исповедь писателя, когда он обращается к матери: „Мама, меня обижают!“. И эта интонация — это упование — пронизывает Гоголя при всей новации, смелости и отчаянии его пустоты. В этом и заключается для меня то чисто гоголевское, что не позволяет нам до конца называть его модернистом. Вся сила его непостижимого таланта заключается в том, что он как бы открыл эти двери — порталы в модернизм, но одним своим „я“ всегда продолжал оставаться человеком веры. Вот, почему Гоголь так и не смог написать второй и третий том „Мертвых душ“, как планировал — да потому, что он открыл такую бездну, которую мог только сжечь…»
