«Нос»: Гоголь, Шостакович и …
22 апреля 2012
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
«Актуальная носология по Гоголю» — так можно было бы озаглавить нынешнюю программу «Лабиринты», в которой Ирина Кленская и Евгений Жаринов исследуют носы — в искусстве и в лицах, от Зюскинда до Буратино…
Среди многочисленных выписок Гоголя, обращает на себя внимание шутливая заметка, написанная в альбоме Чертковой, в которой писатель дает простор фантазии, размышляя о своем носе: «Наша дружба священна. Она началась на дне тавлинки. Там встретились наши носы и почувствовали несходство характеров. В самом деле: ваш — красивый, щегольской, с весьма приятной выгнутой линией, а мой — решительно птичий, остроконечный и длинный, как Браун, могущий наведываться лично, без посредства пальцев в самые мелкие табакерки (разумеется, если не будет оттуда отражен щелчком). Впрочем, несмотря на смешную физиономию, мой нос — очень добрая скотина: не вздергивался никогда кверху, или к потолку, не чихал в угождение начальникам и начальству, словом, несмотря на свою непомерность, вел себя очень умеренно, за что, без сомнения попал в либералы. Но в сторону носы. Этот предмет очень плодовит, и о нем было довольно писано и переписано; жаловались вообще на его глупость, и что он нюхает все без разбору, и зачем он выбежал на средину лица. Говорили даже, что совсем не нужно носа, что вместо носа гораздо лучше, если бы была табакерка, а нос бы носил всякий в кармане в носовом платке. Впрочем, все это вздор и ни к чему не ведет. Я носу своему очень благодарен».
Евгений Жаринов: «...Читая эти строки Гоголя, следует понимать, что это не просто взлет фантазии великого писателя. Потому что когда столь фантастические и парадоксальные образы рождаются в воображении, то чаще всего за ними по законам архетипа стоят самые разнообразные неявленные смыслы. И с этой точки зрения нос (уж простите за подобную метафору) превращается в некий крючок, на который из глубин подсознания ловятся огромные рыбины смыслов.
<…> Мы знаем, к примеру, что греческий профиль — когда нос располагается на прямой линии между подбородком и лбом, иными словами не выделяется — воплощает собой абсолютную красоту. Стало быть, нос может являть собой некую гармонию. Также мы знаем курносого Сократа — того самого Сократа, с которого берет свое начало вся мировая философия. Напомню, что Сократ был учителем Платона, а Платон в свою очередь — учителем Аристотеля. Но, тем не менее, все, кому не лень, обращали внимание на маленький вздернутый нос Сократа. Существует даже предположение, что, возможно, сифилис появился не в XVI веке, будучи привезенным из Латинской Америки, а гораздо раньше, и почву для таких подозрений дает именно нос Сократа. И неслучайно мы говорим, что смерть — она курносая. Об этом нам напоминает череп — классический символ смерти — который всегда выделяется отсутствием носа. И в этом смысле курносая есть воплощение тонического ужаса смерти.
А, скажем, у Аполлона, у которого нос есть, но в то же время он гармонично вписан во весь ландшафт его лица. Это снова воплощение классической красоты и аполлонического начала. В то же время все известные нам служители Вакха отличаются красными носами, поскольку они выпивают излишне много, и такой нос выделяет бурлящие в них страсти (дионисийское начало). Таким образом, по носу мы можем судить не только о разных типах культуры, но и разных началах этой культуры — аполлонического или дионисийского. Иными словами, нос, который соответствует классическому профилю подразумевает аполлоническое — рациональное, светлое и просвещенное начало в культуре. А нос, который каким-либо образом вырывается из лица (своей формой, цветом и т. д.) воплощает собой дионисийское начало, которое символизирует экстатическое состояние пьянства и взрыв всех страстей. А отсутствие носа — курносость (как у Сократа) — говорит о тонической власти смерти. Посмотрите, сколько пересечений и смыслов. А если добавить сюда еще и Эрос — эротическое начало — с точки зрения учения Фрейда, фаллос и нос будут неизменно связаны между собой…»
