Анна Скибински: «Мама — мой лучший концертмейстер!..»
2 августа 2013
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Анна Скибински — солистка La Scala, New York City Opera, Deutsche Oper Berlin и других крупнейших театров, считается одним из самых востребованных колоратурных сопрано в мире. Сегодня уже трудно поверить в то, что будущая звезда оперы начинала свою карьеру пианисткой. О том, как она перевоплощалась в певицу, и как менялось ее отношение к концертмейстерскому искусству, она рассказывает Лилии Виноградовой…
Анна Скибинки (Скибинская — в русском произношении) родилась и выросла в потомственной музыкальной семье. Ее отец — джазовый музыкант и исполнитель на саксофоне, мать — пианистка и опытный концертмейстер. Именно она, разглядев музыкальный талант у дочери, отвела пятилетнюю Анну в музыкальную школу обучаться игре на фортепиано.
«Честно признаюсь, что с мамой по этому поводу мы часто спорили, — вспоминает артистка, — потому что заниматься я не хотела, а мама настаивала, и уверяла меня в том, что я еще скажу ей за это спасибо. И сегодня я говорю ей спасибо!».
Рассказывая о своей трансформации из пианистки в певицу, Анна вспоминает одну историю:
«Когда мне было лет шестнадцать, мы поехали на фестиваль современной музыки, где я играла Чакону Софии Губайдулиной. Это было чрезвычайно сложное произведение — я умирала от страха: помню, как стояла с мамой в метро, была бледна, и думала: „Боже мой, как можно всю жизнь быть пианисткой и все время пребывать в таком состоянии!“. Надо сказать, что когда я стала уже певицей, всё это прошло».
Свой прыжок в певческую карьеру Анна Скибински считает невероятным случаем судьбы:
«Я никогда не предполагала, что стану оперной певицей, но петь очень любила. Моя мама великолепно исполняла романсы, мне тоже нравилось, и в какой-то момент мы начали петь на два голоса. Я обожала цыганские романсы, поэтому самостоятельно изучила гитару и стала петь уже отдельно от мамы. Однажды на капустнике в музыкальном училище, исполнив одну из песен, наша заведующая отделением по вокалу, мамина подруга, посоветовала мне серьезно заниматься вокалом. Я сопротивлялась, вы не представляете до какой степени! Я хотела петь романсы, но не оперу. После переезда в Израиль я сразу поступила в Музыкальную академию как пианистка, но мама хотела также проверить и мой голос. После прослушивания мне поставили диагноз — высокое сопрано. Преподаватель, которая меня слушала, резко отрезала, что ее не интересует мое фортепианное прошлое, и я обязана поступать на вокальное отделение. Так всерьез я поступила на фортепиано, и в шутку — на вокал…».
В программе артистка рассказывает о том, как повлияла на нее работа с легендарным концертмейстером Евгением Шендеровичем, и почему на каждом этапе певцу необходим пианист-репетитор…
