Бём Георг

Среди предшественников гениального Баха, оказавших заметное влияние — в основном заочное — на его творческое формирование, только один знал его лично и с ним общался. 2 сентября исполняется 360 лет со дня рождения замечательного немецкого композитора и органиста Георга Бёма.

Бах в своем гигантском по масштабам творчестве охватил и обобщил огромный путь развития европейской музыки, насчитывающий несколько веков. Но у него были и непосредственные предшественники, подготовившие его завоевания, прежде всего в области органного искусства, чрезвычайно распространенного в протестантской Германии. Это Фробергер, Пахельбель, Букстехуде, Рейнкен. Однако общение между ними и им было, как правило, односторонним. Бах либо слушал их игру на концертах и в церкви, для чего порой пешком преодолевал огромные расстояния, либо изучал их партитуры, которые обычно переписывал по ночам. Наградой за это ему были краткие мимолетные встречи с ними после их выступлений в Любеке, Гамбурге и других городах, куда он мог добраться. Но лишь с Бёмом ему посчастливилось прожить 3 года в Люнебурге, где он мог не только лично с ним общаться и посещать его выступления, но и, возможно, даже брать у него уроки. Да и в дальнейшем их контакты не прерывались до самой смерти Бёма.

О жизни и личности Бема известно, увы, очень мало, хотя музыка его, к счастью, дошла до нас в достаточном количестве. Это десятки произведений для органа и клавира, в основном хоралы, партиты, сюиты, прелюдии, фуги. А вот в его биографии есть много пробелов, точнее «черных дыр». Так, мы даже не знаем, как он реально выглядел: нет ни одного достоверного изображения композитора, а те, что фигурируют в интернете и других источниках, принадлежат совсем другим людям. Также очень мало фактов о его детстве и юности, когда как раз проходило его творческое становление. И только вторая половина жизни уже зрелого музыканта известна более-менее подробно.

Он родом из той же немецкой Тюрингии, что и Бах, так что они еще и земляки. Расстояние между их родными городами Хохенкирхеном и Эйзенахом всего около 40 километров. Неудивительно, что их пути все-таки пересеклись в одном и том же месте, пусть и ненадолго. Это случилось в 1700 году, когда 15-летний Бах приезжает учиться в одну из церковных школ Люнебурга, а двумя годами ранее туда же перебирается и Бём, до того 5 лет служивший органистом в Гамбурге. Там он уже известен как замечательный исполнитель и композитор, что и дает ему возможность занять такую же должность в люнебургской церкви Святого Иоанна, обладавшей великолепным органом, причем берут музыканта туда без конкурса, что считалось тогда высшим признанием. Но где он был до этого и как достиг подобного успеха, остается загадкой.

Сын школьного учителя и музыканта Бём занимается с детства под руководством отца, а после смерти родителя продолжает учебу в соседних тюрингских городах — Готе, Ордруфе, Гольдбахе, причем среди его музыкальных наставников есть и члены многочисленного баховского семейства, работавшие в то время по всей Тюрингии, где даже само слово «Бах» ассоциировалось только с музыкой. Через много лет Бём вернет долг этой семье, став примером и одним из кумиров для ее самого главного представителя.

Завершив начальное обучение, юноша получает и высшее, что говорит о его определенном материальном достатке. То же самое было и со старшими сыновьями Баха, которым трудолюбивый отец обеспечил возможность поступить в Лейпцигский университет. Бём же учится в знаменитом Йенском, который впоследствии прославят такие великие выпускники, как Фихте, Гегель, Маркс, Шопенгауэр и Шиллер.

А вот что делал Бём в следующие годы после Йены — неизвестно. Скорее всего, он как раз тогда и начал свое музыкальное восхождение, принесшее ему вскоре славу одного из крупнейших органистов Германии, чей стиль игры, основанный на импровизации и эффектной концертности, современники называли «фантастическим» и который его духовный наследник довел позже до предельного совершенства. Всю вторую половину жизни, ровно 35 лет, Бём жил в Люнебурге, где и скончался в возрасте 71 года. Через много лет после его смерти один из баховских сыновей, Филипп Эммануил, признавался первому биографу своего отца Форкелю, что именно бёмовское творчество было идеалом и примером для самого Баха.