Пианист Константин Игумнов. Гений чистой простоты
Имя пианиста и педагога Константина Николаевича Игумнова прочно ассоциируется с творчеством Чайковского. Личное знакомство с маститым композитором стало для студента Московской консерватории определяющим моментом его уникальной карьеры. Более полувека он исполнял «Времена года» и завещал фортепианному искусству непревзойдённый образец естественной красоты рояльного звука.
Московская консерватория стала для Игумнова родным домом в последнее десятилетие 19 века. Провинциалу из Липецкой области неуютно в суетном городе. Вдохновенные самостоятельные занятия на фортепиано в милом родительском особняке уступили место урокам по заранее составленному расписанию. На них приходилось догонять более искушенных в технике студентов. С Рахманиновым и Скрябиным застенчивый юноша делит одну аудиторию. С разницей в пару лет все они получат золотые медали на выпускных экзаменах.
Старт профессиональной карьеры у Игумнова весьма скромный. С первого Международного конкурса имени Рубинштейна в Берлине Константин привезёт лишь диплом. Награда позволит начать концертную деятельность. Скоро выступления худощавого юноши станут вызывать неподдельный интерес у публики. Он играет Бетховена, Мендельсона в память о родителях, и рояль звучит по-домашнему тепло. Никакого насилия над инструментом — пианист с ним ласково разговаривает. В разламывающем мир на разные столетия 1899 году Игумнов начинает новый этап своей карьеры в качестве педагога в альма-матер. Здесь он проработает до конца жизни, без малого полвека. Из класса Игумнова выйдет весь цвет отечественной фортепианной школы. Подопечные мастера переиграют самую разную музыку, в том числе ту, которую никогда не включал в программы он сам: Баха, Моцарта, Прокофьева, позднего Скрябина… Общие духовные скрепы — Рахманинов, Чайковский и Шопен. На Конкурс, носящий имя польского композитора, учитель настоятельно уговорил поехать своего самого выдающегося ученика — Льва Оборина. Его триумф в Варшаве стал победой фортепианной школы Константина Игумнова. Слава и полученное в предвоенный год звание Народного артиста СССР не изменили строгости мыслей маэстро. Он оставался невозмутимым интровертом. Константин Николаевич по-прежнему больше любил играть в кругу семьи и близких друзей. На «квартирниках» звучали сочинения, которые потом часто исполнялись на сцене.
В 1947 году Игумнов в последний раз играл в Большом зале Московской консерватории. Сюрпризом оказалась раритетная пьеса Чайковского «Страстное признание».