Внеконкурсный пианист Александр Слободяник

Студентам фортепианного отделения Московской консерватории, отлынивающим от занятий, в назидание часто рассказывают о драматической судьбе известного советского пианиста 70-80-х годов Александра Слободяника. Феноменальные природные способности уроженец Киева попросту разбазарил, умудряясь прогуливать уроки у самого Генриха Нейгауза.

Стоит ли удивляться тому, что 19-летний Слободяник с треском провалил выступление в 1960 году в Варшаве на конкурсе имени Шопена — он стал лишь седьмым. В 1966 году на конкурсе имени Чайковского в Москве Александр выбрал свой потолок, взяв четвертую премию. Для молодого человека и его второго педагога Веры Горностаевой это была победа… над самим собой. Пианист навсегда отказался от каких-либо музыкальных состязаний. Александр изначально противопоставил себя существующей системе координат с громкой заявкой, что будет выстраивать свою карьеру иначе, чем все остальные коллеги по цеху. Проявленный нигилизм демонизировал образ молодого дарования и действительно добавил интереса к нему со стороны поклонников.

Они обожали артиста с голливудской внешностью и великодушно прощали ему мелкие огрехи на концертах. Фанаты ходили на несколько представлений подряд в надежде поймать его вдохновенную и гениально-естественную манеру подачи материала. Но выступления со временем стали непредсказуемыми: пианист мог выдать гениальный вечер, а через несколько дней эту же программу провалить.

Технически грязные концерты расстраивали музыканта. Но будучи уже в ранге звезды и имея агентские отношения с великим импресарио Солом Юроком, Слободяник по-прежнему не любил заниматься и вычищать текст, новый репертуар он учил, как говорится, из-под палки.

Музыкант со временем стал играть концерты в одном отделении и без антракта. Слободяник нашёл этому объяснение, считая, что аудитории конца XX века сложно слушать классику больше 60-70 минут, не отвлекаясь на посторонние мелочи. Замечание почти по Фрейду — пианисту самому было трудно собраться на длинную по времени программу. Цикл из 24-х этюдов Шопена, записанный в начале творческого пути благодаря усилиям и терпению Веры Горностаевой, Слободяник играл кусочками.

В конце 80-х пианист практически отказался от сольных концертов и предпочитал играть в составе камерных ансамблей: Слободяник всем рассказывал о поисках новых форм существования себя как артиста, а подспудно, похоже, боялся оставаться один на один с роялем.

В 1989 году Александр едет по контракту в США. Решение принял Госконцерт, пианиста поставили лишь перед фактом. Музыкант сильно возмущался, как будто чувствовал, что за океаном его карьера скатится в окончательную пропасть. В Америке его приняли воодушевленно как посланца горбачевской перестройки. Но сам Александр отношения к занятиям не менял — репетировать и разучить программы он окончательно прекратил.

Слободяник попробовал себя в роли музыкального менеджера. Но при этом хотел по-прежнему играть на рояле, собирать полные залы. Он бредил былой славой. Вечная изломанность славянской натуры — создавать себе невыносимые условия существования и потом томиться, задыхаться в драматических обстоятельствах, загонять себя в угол и не находить выхода из тупика. Слободяник собственными руками — с огромными кистями и длинными пальцам, способными перелопатить любой сложнейшей нотный текст при условии грамотного учебного процесса — фактически убил в себе гениального пианиста.

Артист умер в 2008 году. Ему было 66 лет. На родине к тому моменту Слободяника практически забыли. Когда-то бесценные буклеты концертов артиста давно отправили в макулатуру. И все же лучше, если для нынешних студентов-пианистов имя Александра Слободяника не будет исключительно нарицательным. Ведь ему в свое время рукоплескали такие мэтры как Артур Рубинштейн и Владимир Горовиц.