Вячеслав Артёмов. «Композитор non grata»

Стихи про споры физиков и лириков никак не укладываются в биографию композитора Вячеслава Артёмова. Имея в багаже техническое образование, он неожиданно для всех решил проверить алгеброй гармонию и успешно закончил Московскую консерваторию. 29 июня исполняется 85 лет музыканту и философу Вячеславу Петровичу Артёмову.

«Композитор non grata» — так называлась одна из посвященных ему критических статей, использовавшая этот сугубо дипломатический термин, который по — латыни значит «нежелательный», или дословно — «неприятный». И хотя о его музыке этого, пожалуй, не скажешь — она на слух большей частью вполне благозвучна, выразительна и даже порой красива. Тем не менее, сам он долгое время считался опасным новатором, модернистом и диссидентом, наряду со Шнитке, Губайдулиной, Денисовым, Каретниковым и другими авторами, исповедовавшими запрещенные в СССР новейшие авангардные стили и техники, то есть был абсолютно неблагонадежным с точки зрения официальных советских музыкальных властей. И лишь в конце перестройки его признали гением, провозвестником и первооткрывателем новых художественных путей и звуковых миров, как, впрочем, и многих из перечисленных выше его коллег.

Он родился в Москве ровно за год до начала Великой Отечественной войны в семье музыкантов, но не сразу пошел по родительской стезе, поступив после школы на физфак Московского университета, что позже отразилось на его художественных воззрениях. Однако тяга к музыке все же берет верх, и юноша заканчивает училище при консерватории, где затем учится у Николая Сидельникова, из класса которого вышли такие непохожие друг на друга композиторы, как Артемьев, Смирнов, Тарнопольский, Мартынов, Минков, Соколов и другие. Артёмов тоже ищет свой оригинальный, неповторимый язык, призванный передать его своеобразные творческие идеи, в основе которых лежит духовная составляющая искусства. Музыка для него — это, в первую очередь, раскрытие глубин человеческого духа, столь же неисчерпаемого, как космос и Вселенная. Она несет с собой озарение, позволяющее проникнуть в тайны бытия и всего мироздания, что очень близко категорическому императиву Канта — «Звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас». Такая космологическая концепция идет от романтиков с их опорой на мифологию, прежде всего — Вагнера, а также от Скрябина, Вареза, Мессиана и, во многом, от народного фольклора. В этих взглядах отразился научно-философский подход композитора к собственному творчеству.

Зато подобные принципы оказались весьма далеки от соцреализма — главного направления в советском искусстве. Произведения Артемова почти 20 лет остаются непонятыми верхушкой композиторского сообщества, не издаются и практически не исполняются. В 1979 году на VI съезде Союза композиторов его музыка подвергается резкой критике, и он попадает в так называемую «хренниковскую семёрку» — «чёрный список» семи запрещенных отечественных композиторов, куда вошли также Денисов, Губайдулина, Суслин и другие опальные авторы. К чести председателя музыкальной организации Хренникова, он позже изменит свое отношение к младшему коллеге и даже поставит его в один ряд с Моцартом и Верди. Но это произойдет уже в разгар перестройки, когда музыка Артемова широко зазвучит не только за рубежом, но и на родине. Один из поворотных моментов в этом отношении — премьера в московском зале имени Чайковского главного артемовского сочинения «Реквием», посвященного «Мученикам многострадальной России». По своим масштабам и общественной значимости появление этого музыкального шедевра можно сравнить с полотнами Ильи Глазунова «Вечная Россия» и «Мистерия ХХ века», которые как раз тогда же были впервые показаны на персональной выставке художника в Москве. По роковому совпадению, исполнение этого трагического сочинения совпало с крупнейшей природной катастрофой конца 80-х годов в СССР — землетрясением в Спитаке, случившемся всего несколько дней спустя. Так что Реквием Артемова стал еще и траурной мессой по погибшим в Армении. Не

случайно, его исполнили вновь в 2015 году на вечере в Большом зале Московской консерватории, посвященном 100-летию геноцида армянского народа во время 1-й мировой войны. Это произведение, как и многие другие, можно найти на многочисленных грампластинках и компакт-дисках, вышедших в последние десятилетия в США, Англии, Германии и России. Туда вошли записи его симфоний, концертов, камерных и вокальных сочинений.