Олег Бошнякович ‑ последний из могикан русско-советского пианизма

Он — один из крупнейших отечественных пианистов поколения, представленного Рихтером, Гилельсом, Обориным, Флиером и другими звездными именами, воспитанник сразу двух ведущих фортепианных школ нашей страны — Игумнова и Нейгауза, причем последний отзывался о нем с огромным пиететом. Его артистическая карьера продолжалась очень долго, более полувека, и закончилась уже в начале нынешнего тысячелетия, так что он стал своего рода связующим звеном между разными этапами развития национального пианизма. При этом ему всегда были свойственны необычайная скромность и отсутствие амбиций, что как бы оставляло его в тени своих знаменитых коллег — современников. Тем не менее большинство критиков и слушателей до сих пор относят его к числу самым ярких мастеров исполнительского искусства. 9 мая исполняется 100 лет со дня рождения замечательного советско-российского пианиста, народного артиста РСФСР Олега Драгомировича Бошняковича.

Родина его — старинный город Муром на Оке, который прославили легендарный богатырь Илья Муромец и знаменитый ученый, отец телевидения Владимир Зворыкин. Предки Бошняковича, очевидно, выходцы с Балкан, о чем свидетельствуют его сербско-хорватские отчество и фамилия. Не случайно друзья юности называли его в шутку «серб и молод». В 14 лет талантливый юноша поступает в только что открытую в Москве Центральную музыкальную школу к преподавателю Тамаре Бобович, из класса который вышли позже Евгений Малинин, Дмитрий Алексеев, Виктория Постникова, Анна Кантор — учительница Евгения Кисина, и другие известные пианисты. В столице Олег, помимо занятий, часто посещает оперу и увлекается пением, что найдет отражение в его фортепианном стиле, которому будут свойственны певучесть, мелодичность, повествовательность. Окончив ЦМШ, он становится студентом Московской консерватории в классе профессора Игумнова, но учебу вскоре прерывает война и завершить ее удается только через много лет, уже после смерти педагога, в аспирантуре под руководством великого Нейгауза, который однажды даже поцеловал руку своего ученика, признавая его уникальное дарование.

С 1953 года начинается самостоятельная творческая деятельность Бошняковича — сначала преподавательская в институте имени Гнесиных, с которым он будет связан до конца жизни, а затем и исполнительская, которая стартует на несколько лет позже в связи с болезнью рук музыканта. Он — один из немногих современных пианистов, пробившихся на большую эстраду без участия в конкурсных соревнованиях. Ему совершенно не свойственны дух состязательности, виртуозной эффектности, победного превосходства. Он больше склонен к лирической сфере, неторопливому вслушиванию в глубину исполняемой музыки, проникновению в ее истинный внутренний смысл. Отсюда его тяготение к творчеству романтиков — Шуберта, Шумана, Шопена, Листа, Чайковского, Альбениса, и к свойственному им жанру миниатюры. Он практически не играет концерты с оркестром, за исключением не самого исполняемого шумановского, а из крупных форм ограничивается лишь сонатами Гайдна и Моцарта, совершенно обходясь без Бетховена. Кроме того, Бошнякович с удовольствием аккомпанирует певцам, что редко встретишь в практике концертирующих солистов. Среди его партнеров по сцене такие звезды вокала, как Обухова и Долуханова, Сам пианист — пламенный поклонник Златогоровой, Максаковой и других примадонн Большого театра. Одним из первых он открывает московской публике молодого Хворостовского, выступив с ним в 1990 году в столичном зале КЗЧ.

Необычайно скромный и замкнутый в себе, Бошнякович почти всю жизнь проводит на 5 этаже в маленькой квартире «хрущовского» дома без лифта. Он редко гастролирует за границей, хотя его пластинки, записанные на родине, получают там огромную популярность. В Японии даже выходит альбом его записей на 10 компакт-дисках. Он также много записывается на радио и оставляет интересные воспоминания о своих современниках, советских музыкантах прошлого. До конца жизни его преследует нервный тик — неожиданное резкое чихание, очень ограничивавшее его общение с людьми. Тем не менее пианист продолжает выступать до самого конца жизни. Свой последний, «прощальный» концерт он дал в женский день 8 марта 2006 года, всего за 3 месяца до смерти, и умер в день Святой Троицы, выпавший тогда на 11 июня. Его отпевали неподалеку от консерватории и Гнесинского института, в церкви «Большого Вознесения» у Никитских ворот, где венчался Пушкин. Похоронен пианист на Преображенском кладбище в Москве в могиле своей матери. По соседству покоятся артист Алексей Баталов, его сводный брат Борис Ардов, композитор и дирижер Иванов- Радкевич и другие знаменитости.